| Three Generations: I would rather die | |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » | Three Generations: I would rather die | » Маховик времени » Humble your fate © [1981, November]
• Время и дата: | • Место: |
• Участники:
Ginevra Weasley, James S. Potter, Bellatrix Lestrange, [income]
• Описание:
Немного отсидевшись в Котле, Джинни решила отправиться в единственное место, где ей могли помочь - Нора. Но не желая вести за собой хвост, девушка трансгрессировала в лес поблизости, где совершенно неожиданно повстречала молодого человека. Она не ожидала, что он окажется ее старшим сыном. Но их ожидала еще одна встреча - менее приятная.
● Дополнительно: 16 лет.
● Внешний вид: уставший вид, одежда в стиле кэжуал - джинсы и теплая кофта с длинным рукавом
● Состояние: напряжена и взвинчена, посттравматическое стрессовое с вероятностью сотни процентов.
● С собой: вп, резинка для волос.
В ее жизни никогда не бывает покоя. Уизли - не спокойны, шебутные, безусловно активные и деятельные. Их всегда много. Они всегда придут на выручку, станут друг за друга горой. Рядом с ними всегда будут герои, и они будут героями. Джинни тоже в некотором роде герой. Хотя, конечно, ее вклад в общую победу не такой большой на первый взгляд. На второй, может, тоже. Лавры получают все, кроме нее. Плохо быть младшенькой. И не то, чтобы Джинни стремилась быть первой, быть на виду... ну да, как и любой девушке, ей хотелось быть замеченной, оцененной. Она настрадалась всяко больше, чем другие. И ей было искренне, от всей души жаль погибших. Мерлин дери, Джинни чувствовала себя разбитой, как будто не они победили в войне, хорошие ребята и настоящие герои, а кто-то другой. Очень-очень похожий, но все же чужой. Какая-то другая версия Джинни. Девичьи представления о героизме и героинях столкнулись с отвратительной реальностью, где никакого почета и благодарности, только горечь, боль и мрак. Пока что. Но всем нам в шестнадцать лет хочется мечтать о моментальном результате. Но, может, ей не столько хотелось прославиться, получить слова благодарности - ей это, в принципе, никогда особо нужно не было, - но под этими примитивными подростковыми шаблонами лежит истина, что одинокому ребенку просто нужно сказать, что он молодец. Что Джинни Уизли - молодец.
Молодец, что держится после смерти брата. Молодец, что весь год противостояла режиму Кэрроу и принимала огонь их гнева на себя. Она, Невилл, Луна, Лаванда. Ребята, которые не обязаны были геройствовать, но не могли иначе. Какие-то магллорожденные студенты в следующие послевоенные дни говорили о психологах. Кто такие? Джинни поинтересовалась, что это за профессия. Возможно, работа с психологами действительно не помешала бы. По крайней мере для того, чтобы выговориться. Ведь после такой смелости, отваги и самоотверженности, свернуться калачиком в объятьях друзей или близких и реветь, реветь, реветь - слишком не по-геройски. Никто не мог себе этого позволить. Джинни тоже. К тому же, они были во времени, где никто не пережил еще тяжести войны и не знает ничего о подвигах. Следовательно, время геройства еще не закончилось, хотя Джинни и чувствовала себя ужасно уставшей.
Гарри молодец, Невилл молодец, молодцы все эти дети и взрослые, особенно взрослые, которые выбрали путь защитников мира - они действительно настрадались. Джинни не представляла, какие новости придут родителям погибших. Она не смогла попасть в Выручай-комнату, сгоревшую дотла. Выручай-комната тоже молодец. Только ей об этом никто не говорит, а она молчит и никого внутрь не пускает, пытаясь собрать себя из пепелища. Со всем свойственным максимализмом пропорционально врожденной аналитичностью, Джинни не может утопить себя в жалости и позволить себе слабость, но позволяет себе признать, что она не железная. И что последнее, что ей хочется сейчас - это оставаться одной, возвращаться к мирной жизни и пойти пить чай с мамой, которая потеряла одного из сыновей, а в этом времени, куда закинул ее портал, она наверняка играет с близнецами. И счастлива.
Все это пришло ей в голову на поляне цветов, за которыми виднелся ее родной дом. Нора. Почему сюда? Стоя на площади Гриммо, мялась у порога в нерешительности, как последняя трусиха. Внутри Вальбурга, которая еще жива, и она не особо хочет контактировать с этой женщиной... Да кто знает, что будет. Джинни просто не знает, что ей делать. Беречь себя? Гарри всегда так говорит. Он так бережет ее, Джиневру, словно она цветок, который следует держать на подоконнике всем на радость, и не допускать холода. Джинни сама - лед и пламя в разных проявлениях. Две крайности. Да, конечно, Гарри, можешь не сомневаться, что Джинни выдержит и сдержит слово. Здорово снова оставить ее одну, в сомнениях и переживаниях, что происходит на фронте. Она не мама, что сидит дома и охраняет очаг. Молли тоже не такая, она готова в бой и порвать всех врагов за близких. Только у нее нет выбора, поэтому сражается кто-то другой. Она создает комфорт, уют и защищенность психологическую, будучи теплым человеком, который не бросит в беде и приютит. Вот почему она решила трансгрессировать в единственное место, где ей могли помочь - Нора. Туда, куда возвращаются все уставшие дети за советом. Домой. Даже если сама она только пару месяцев, как родилась. Ну, хронологически... Голова кругом.
Сделать шаг навстречу к дому оказалось непомерно трудно. Что она скажет и как объяснит все происходящее? А если приведет за собой хвост? Видимо, возвращение придется отложить. Если она придет домой, то обратно не выйдет. Молли не отпустит, особенно если увидит свою взрослую дочь перед собой. Да и это было бы шоком для только недавно родившей женщины. Рисковать семьей она не может, даже если они примут ее и все, что она расскажет. Джинни еще имеет совесть и, может, еще не время переставать геройствовать. Джинни вспомнила Луну с ее странным холистическим мировоззрением. Если Вселенная что-то делает, то это к чему-то приведет, к чему должно привести. Значит, Уизли на верном пути.
Поэтому гриффиндорка делает шаг назад, в сторону леса, и уходит с опушки, переваривая в тишине все то, что творилось вокруг и что она услышала от компании ребят из будущего. Ее улыбала мысль, что, судя по всему, у них с Гарри было будущее. Выходит, он действительно бережет ее не потому, что она балласт, а потому что влюблен в нее. С другой стороны, она все еще испытывала недоверие ко всей этой истории. Об отношениях младшей Уизли и Поттера было известно многим, так что не стоило выбрасывать из внимания возможность того, что гости из будущего приврали, чтобы втереться в доверие. У Джинни не очень с доверием, в принципе, по жизни. И эта ситуация хоть и приятна, до бабочек в животе, но и под сомнением. Ладно, мозгошмыг с ними, с теориями - будь, что будет. Ноги приведут ее куда нужно. Хотя уже и очень темно. Джиневра и не заметила...
Шорох листвы под ногами отвлекал от других звуков. Но чуткий слух и шестое чувство рыжей ведьмы всегда работало остро. В лесу был кто-то еще. И страх, предательски забравшийся в пятки, вдруг привел ее к мысли, что она все же привела за собой нежелательных гостей, что подвергла свою семью из прошлого опасности. Джинни крепче сжала волшебную палочку, насторожившись, и медленно и осторожно пошла дальше, зажгла при этом кончик волшебной палочки.
- Эй! Кто здесь? Выходи! - Негромко, но слышно произнесла Уизли своим командным грубоватым голосом, озираясь по сторонам. Любая вспышка заклинания, любое движение фигуры в ночи - и она обязательно отразит агрессию каким-нибудь сильным заклинанием. Рука не дрогнет. И с этой решительностью и настороженностью в выражении лица, в интересах партизана выйти к ней сейчас. Не стоит играть на расшатанных нервах настрадавшейся юной ведьмы. Женщины рода Пруэттов будут пострашнее обскуриев. [icon]http://funkyimg.com/i/2NvRw.png[/icon]
Отредактировано Ginevra Weasley (2019-01-09 11:38:57)
испей мою душу, покажи мне то, чего я никогда не должна была узнать
каждый раз, когда я смотрю в твои глаза // вижу свет в конце тоннеля,
[я начинаю желать смерти].
● Дополнительно: 19 лет, практикант ЗоТИ, только недавно из гостей от Темного Лорда
● Внешний вид: белая (но уже не очень) рубашка, джинсы, кеды, сумочка Гермионы, мантию где-то потерял
● Состояние: уставший и с головной болью, уже не уверен, что сможет порвать Темного Лорда на сотню Темных Лордиков
● С собой: волшебная палочка, кольцо Блэков
Сон - непозволительная роскошь для любого человека, достигшего возраста совершеннолетия. Если еще в школе можно проспать первый урок, притворившись больным или придурком, то проспать на работу - значит, не сносить на плечах головы, потому что теперь от тебя зависит многое, как, например, жизни жителей маленькой деревушки на юге Франции, которых медленно, но верно выкашивал Полночник, или студенты пятого курса, которые ржут с одного слова "полночник" и которые даже не читали о том, как больно это существо кусает за жопу. Пардон, за другое место, но эту информацию можно почерпнуть в учебнике для пятых курсов "Теория защитной магии" под издательством Слинкхарда. Логики в этом учебнике мало, но некоторые главы заставляют задуматься - а, значит, учат мыслить, опираясь на полученные ранее знания. Сон же от Лорда Волан-де-Морта носил вообще непонятно какое назначение, потому что пытать пленников лучше, когда те хотя бы себя менее дерьмово чувствуют. Ломота во всем теле и головная боль внезапно стали спутниками, от которых сильно хотелось избавиться. Гермионы рядом не было, зато была тумбочка - обычная деревянная тумбочка, начинённая темной магией под завязку. Она не заменяла бывшую Грейнджер, но заставила извилины шевелиться - совсем как это сделала бы тетя. Поттеру пришлось приложить немало усилий, чтобы устроить небольшой "бум" внутри тумбочки, схватить все, что там лежало, включая палочки и сумку Гермионы, и рвануть по пустым коридорам навстречу открытому окну. Для операции "побег" пока что происходило все слишком гладко, поэтому, оказавшись снаружи, парень пробежал еще метров двести и трансгрессировал, как только услышал позади себя характерный треск заклинаний.
Улицы Лондона встретили старше-младшего Поттера шумом и гамом, и это несмотря на то, что была глубокая ночь. Это гриффиндорец определил по светящей в небе луне и призывно светящимся вывескам магазинов и баров, потому что каждый дурак знает, что луна светит ночью, а солнце - днем. Джимбо только было двинулся в сторону Гриммо, но заметил в толпе завернутую в черный плащ фигуру. Белая рубашка не самый лучший способ конспирации, поэтому, резко выдохнув, парень трансгрессировал. Хорошенькая блондинка подавилась своим кофе и повалилась в обморок, увидев, как молодой человек исчез с места.
Было холодно. Джимбо не следил за своими мыслями, когда трансгрессировал, но все-таки думал о безопасном месте. Луна больше не светила в глаза, потому что высокие кроны деревьев частично закрывали ее, делая лунный свет более рассеянным. Поттер повалился на землю, сжимая в ладонях сухие еловые иголки. Вокруг все было будто бы ненастоящее. Ненастоящий Темный Лорд, ненастоящий портал, ненастоящая девчонка тетя Гермиона. Только иголки, колющие пальцы, были настоящие, и этот ночной воздух, который как густой мед оседал в легких.
Джимбо завалился на спину, прикрыв глаза. Белая рубашка все равно не доживет до конца этих суток. Еще неизвестно, доживет ли он сам. Сможет ли он когда-нибудь еще хоть раз поцеловать Викторию? Затискать сопротивляющегося Альбуса? Заплести косы Лилу?
Оторваться от Регулуса и Тэда было самым худшим поворотом за все прошедшее время. Да даже за всю его короткую жизнь. Не запускание корабликов по реке в маминых туфлях, и не решение расписаться в бумагах отца вместо него, потому что папочка устал и хочет спать. Нет, от этих вещей не зависела жизнь Джима, а только целостность его задницы. Сейчас же даже никто вокруг не мог ответить на вопрос, какой сейчас год, куда идти и что делать. Если бы это все только было сном, и можно было сейчас проснуться дома от голоса мамы, которая зовет на кухню кушать блинчики - да Поттер многое бы отдал сейчас, чтобы услышать голос мамы!
- Эй! Кто здесь? Выходи! - командный, до боли знакомый голос заставил Джеймса резко открыть глаза. Подскакивать сейчас было не лучшей идеей - да, он думал о матери, и голос действительно был похож, но... Не тот. Другой. Более... Молодой. Но Джинни еще не родилась. Возможно, она была уже в проекте, но не в том, чтобы разгуливать по лесу и приказывать куда-то выходить. Поттер бесшумно сел, запуская руку в сумку, и наощупь достал свою палочку. Ее древко было резное и залихвастническое, у тети же Гермионы палочка была строга в характер своей хозяйки, с аккуратным изящным узором.
Джим начал тихо подниматься на ноги - все-таки чем Мерлин не шутит, и не стоит встречать кого бы то ни было, сидя под деревом - но предательский сучок хрустнул под ногой, и Джимбо нутром услышал треск оторвавшегося от палочки в руках неизвестной девушки заклинания. Структура чар "протего" на милисекунду возникает в голове, и палочка даже не успевает сработать - Невербальная магия закрывает гриффиндорца, и заклинание разбивается о щит. Парень, моргнув, наконец видит фигуру вконец осмелевшей девушки, вышедшей из-за деревьев.
- Шкаф, блинчики, одеяло! - выпаливает Поттер, ориентируясь на неожиданность и схожесть с бывшим директором Хогвартса. Конечно, Алсев подошел бы на эту роль больше, но не стоит пугать людей такими сочетаниями имен. По крайней мере, в этой временной зоне.
Хруст сломанной ветки справа от ведьмы заставляет вздрогнуть. Так резко, почти рефлекторно и по привычке агрессивно взмахнуть палочкой, отправляя в неизвестного атакующим заклятием. Выспышка конфундуса в темном лесу также стремительна, как молния перед раскатом грома. Ее чары отражают. Вернее, блокируют Протего, очень умело и оперативно, с ловкостью аврора или очень сильного мага. Джинни была очень ловкой. Ловцов в команде, потом охотником. В дуэлях она всегда шла на опережение. Но сейчас что-то пошло не так. И она была готова выстрелить вновь, если бы не тарабарщина, которую начал плести неизвестны, выходя следом с поднятыми руками.
Шкаф, блинчики, одеяло. Джинни по инерции улыбнулась, раньше ,чем поняла, что ее эта фраза развеселила. До чего же это милая фраза, с которой только можно было выйти сдаваться. Из-за деревьев показалось лицо молодого человека. Девушка и парень вышли друг другу навстречу, все еще внимательно всматриваясь в темноту. Встретить кого-то здесь казалось неожиданным событием, но они оба, к удивлению, оказались к этому готовы. Ну, еще бы. В такие времена нужно быть наготове в любую секунду и в любом положении. Даже если ты мирно принимаешь душ, за шторкой на тебя может направлять палочку какой-нибудь недоброжелатель. Джинни щурится недоверчиво, когда равняется рядом. Потом чуть ухмыляется, в очередной раз прогоняя в голове его фразу.
Джинни говорит:
- Простыня, медовуха, акация. - Кривит лицо шутливо, не понимая, почему вдруг именно эти слова. Также шутливо задает риторический вопрос: -А, мы не в ассоциации играем? - Выдерживает улыбку из вежливости где-то две секунды, а затем снова принимает стервозный вид, натренированный последним годом пребывания в школе, и с нескрываемым сарказмом в голосе будто бы наезжает [еще сама не решила точно, поэтому просто действует]: - Кто ты, блин, такой? На егеря не похож, на лешего вроде тоже.
Возможно, все дело в банальной усталости. Возможно, в недоверии к миру. Травмам, которые делали Джинни Уизли нелюдимой с самого детства. К ней не так-то просто подступиться было даже родной матери. Чего уж говорить о незнакомце, который, однако, выглядит очень знакомым на вид, хотя она и уверена, что не встречала его никогда в жизни. У Джинни была хорошая память на лица. Да и не только на них. И абсолютно точно она знала, что не встречала этого парня раньше. Но, будучи в курсе последних событий, не исключала из возможных ситуацию, что они знакомы в будущем. Хотя, тогда, откуда у нее ощущение знакомства сейчас? Бред, безумие. Кто напортачил с этими порталами?! Дурачок какой-то. А теперь кашу не расхлебаешь, которую заварили все вокруг по незнанию.
Словно весь мир сговорился свести ее и друзей с ума. Будто мало проблем и так на их бедные головы. Джиневра путается в происходящем, забывая вообще, в каком она году сейчас. Лес всегда одинаковый, лес обесценивает время и людей, здесь все на законах выживания. Здесь все равны, и территория играет против каждого. У природы свои правила и свои секреты. Вопрос только, как по местности определить, что делать дальше и куда отступать. Парень видно не в курсе.
Но Джинни хорошо знает этот лес, на самом-то деле. Она часто ходила с отцом в эти места, когда старшие дети были в школе. Собирали здесь магические травы, грибы и ягоды, потом с мамой она закручивала варенье, делала джемы и все прочее. И папина, и мамина дочка одновременно.
Так что, если подумать, рыжая знала эту территорию. И да, с годами здесь мало что изменилось. Разве что, нет зарубок с ее ростом на дереве, но это не проблема. Она его видит перед собой. Совершенно пустым. По инерции касается волос, снимая с них резинку. Да, точно, она помнит, почему с отцом они выбрали это место: на сучке висела резинка, выцветшая, но странная.
- Подожди секунду, - бросает она парню, обходя его, чтобы пройти к дереву. Встает на мысочки, завязывая резинку вокруг ветки. Какая-то добрая, ностальгическая улыбка трогает ее губы, когда очередной паззл в голове сходится. Два фрагмента идеально подходят друг к другу. Вот и предыстория. Удивительно. Кажется, на этих законах и строятся путешествия во времени. Чтобы все было логично, чтобы все будушее было следствием прошлого. Только вот, расслабляться было нельзя.
Поэтому Джин поворачивается к шатену, внимательно разглядывает его, слушает объяснения. Этот внезапный диалог родился из какой-то интуитивной ментальной связи. Парень начал говорить, объясняя то, о чем она еще даже не спросила...
- А ты уверен, что за тобой нет хвоста? Могу вывести нас отсюда куда угодно. Только скажи куда, если знаешь. Потому что я теперь точно не знаю, что делать, но тебе нельзя оставаться здесь. И... еще один вопрос... - Уизли прикусывает нижнюю губу, пытаясь сказать следующую фразу как-то деликатнее, но выходит так, как выходит: - Почему ты с женской сумкой?[icon]http://funkyimg.com/i/2NvRw.png[/icon]
Отредактировано Ginevra Weasley (2018-12-22 16:00:08)
испей мою душу, покажи мне то, чего я никогда не должна была узнать
каждый раз, когда я смотрю в твои глаза // вижу свет в конце тоннеля,
[я начинаю желать смерти].
Рубашка абсолютно не грела, и Джим проклинал сам себя тысячей ругательств за то, что нырнул в омут с головой, даже не догадавшись захватить мантию со стула. Тогда она была не нужна - да кто вообще думает о какой-то мантии, когда есть возможность войти в портал и оказаться невесть где? Точно так же Поттер не думал о новом ухажере Доминик, который очень мило улыбался с экрана смартфона, запечатленный опытной рукой сестры. Он думал, куда девались его сестры. Мало переживал за Альбуса - этот угрюмый слизеринец сам доведет до самоубийства кого угодно. Джеймс никогда не страдал в семье от недостатка любви - наоборот, казалось, ее было слишком много, но она была какая-то... Ненастоящая. Неполная. От каждого члена семейства - по чуть-чуть. Он так привык, что его кто-нибудь хотя бы немножко любит, что сам научился любить также. Немного от уставшей мамы. Немного от почти мертвого после работы папы. Лилу постоянно висела на шее, требуя внимания - и Джеймс обожал дарить ей это внимание, таская по различным местам и показывая различные штуки и карточные фокусы. С Алом они постоянно боролись за внимание, хотя младший Поттер этого не признавал, и не признает до сих пор. Джим ощутил себя по-настоящему нужным только лишь когда очутился в Хогвартсе, в компании Дом и Джо, которые были рядом изо дня в день, и неважно, чем они занимались - носились по школе, грабили кухню, ныряли в Озере или просто дулись друг на друга по всяким мелочам. Эта забота и дружба окутывали со всех сторон, и когда гриффиндорец приезжал домой на каникулах, получая любовь от всех родственников в том же объеме, в каком получал от двоих друзей - ему было странно. Конечно, Джимбо взрослел, влезал во взрослые споры и перепалки, пытался обыграть отца в квиддич и напился на свое семнадцатилетие. Желание быть любимым - той любовью, которую завещал всем волшебник в женском фиолетовом платье Альбус Дамблдор - уходило. Больше Джим в нем не нуждался. У него была опора - его семья и его два самых лучших друга.
И в данный момент ему не на кого было опереться.
И его сестрам не на кого было опереться.
И его брату.
Где. Они?
Коридор, который преодолевал гриффиндорец по направлению к открытому окну, пестрил дверями, но они все были закрыты. АлСев не должен был попасть ни за одну дверь. А за Лилу ему поручилась Доминик. Этой блондинке Джим доверил самое дорогое, и теперь его сердце не находило места. Как можно было так лопухнуться и отстать от остальных? Флиртовать с девушкой из прошлого? Позволить околдовать себя Маргарет Фоули?
Фамилия «Фоули» четко прорезала молнией голову и, наверное, оставила там такой же шрам, как у отца. Он теперь тоже мальчик, который выжил. Который выжил после мисс Фоули. После матери Эжени. Он флиртовал с матерью Эжени, которая миллионы раз говорила, как любит мамочку, но никогда в жизни никого с ней не познакомит! Теперь стоит выжить хотя бы ради того, чтобы рассказать об этом Бергстрем!
Джим почти готов был расхохотаться, если бы не было так холодно. Мысли хаотично скачут в голове словно стадо фестралов, пока метнувшая заклинание девушка выходит из-за деревьев.
Однажды Поттер был в театре. От непривычки он проспал половину спектакля, но это чувство ожидания, когда же наконец откроют занавес и начнется представление, а люди все ходят и просят убрать ноги, и стрелки часов давно уже миновали те деления, когда должен был начаться спектакль, а бордовые тяжелые шторы все закрыты. И вот, наконец, в зале тушат свет, и занавес начинает медленно расползаться в разные стороны. На сцене - актеры, замерзшие в неестественных позах, в ожидании начала. Движение занавеса останавливается. Раздается своеобразный «щелчок». Представление началось.
- Простыня, медовуха, акация, - рыжая девочка появляется из-за крон деревьев и Поттер начинает лыбиться, как ненормальный. - А, мы не в ассоциации играем? - это было бы сильно иронично, если бы его сейчас грохнула собственная мать? - Кто ты, блин, такой? На егеря не похож, на лешего вроде тоже.
Джим шумно выдыхает, опираясь ладонями в колени и опустив голову, тем самым давая понять, что не хочет причинить этой девочке никакого вреда. Этой девочке, которая сейчас явно младше его, но которая через каких-нибудь лет десять будет постоянно кричать: «Джеймс, не лезь в шкаф!» - и ловить его падающего из шкафа, «Джеймс, не трогай папину метлу!» - и давать по голове старшему Поттеру, «Джеймс, не ешь улиток!» - и ничего не делать, заходясь от смеха, глядя на сына, который нажрался цветных улиток и пошел пятнами.
- Меня зовут Джеймс. Я из будущего, - А еще я пересмотрел «Терминатора», мам, прости - выпаливает Поттер, понимая, насколько это звучит абсурдно и пафосно. Ему опять смешно и одновременно страшно обременять мать знаниями о своем истинном происхождении. А вдруг он ей не понравится и онa решит не рожать его? Или решит, что Гарри - неподходящая партия, и решит вообще никого не рожать?
- Где мы? Трансгрессировал наугад и не могу понять, куда меня выбросило, - лес не кажется угрожающим, и теперь, сложив 2+2 Джим почти уверен, что он трансгрессировал к «Норе», но не прошел антитрансгрессионный щит и его выбросило рядом. Хорошо, не расщепило. - Бежал от Темного Лорда, спер у нечего любимую сумочку, - девушка смотрит одновременно насмешливо и серьезно, и Поттер готов влюбиться в свою же мать, - да ладно, это сумка... Гермионы. Грейнджер, - добавляет он на всякий случай. Рано или поздно придется признаться ей в своем поттерстве, но не до того момента, пока он ей не понравится и она не захочет такого же прекрасного сына, - Мы познакомились в министерстве, но успели попасть в западню и разминуться. Лорд очень гостеприимный хозяин, но он не учел, что из-за открывшихся порталов некоторые его заклинания подействовали неправильно, - наконец, парень перестает говорить, гипнотизируя глазами мамину резинку. - Может, в «Нору»?
Отредактировано James S. Potter (2018-12-12 20:34:43)
● Дополнительно: 30 лет, Пожирательница смерти
● Внешний вид: Длинное черное платье, мантия
● Состояние: Очень недовольное, раздраженное
● С собой: Волшебная палочка
Беллатрикс была в ярости. Ее не успокаивал ни сдержанный настрой Повелителя, ни его успокаивающие слова, ни захват Мунго, который он организовал. Молодая женщина терпеть не могла, когда все шло наперекосяк, тем более у нее. Она привыкла побеждать, привыкла, когда жалкие выродки магглов и предателей корчились от боли у нее под ногами, а не сбегали лихо. Лестрейндж с ощутимой ненавистью толкнула дверь в одной из комнат Хозяина, с треском распахивая ее и заставляя доспехи в коридоре дрогнуть. Она, откровенно говоря, понятия не имела, зачем они Волдеморту, но поместье было небольшим, но явно старым, а значит Хозяин мог просто не обращать внимание на вещи, которые раньше принадлежали другим, если только это не его личная броня. Женщина, звонко стуча каблуками, направлялась в сторону выхода, собирая все силы воедино. Ей уже было известно о неудаче, которая постигла ее супруга и его идиота-брата, один из шпионов в панике сообщил, что Пожиратели вступили в схватку с аврорами, которые находились в той грязной забегаловке, которую хозяин гордо именовал пабом. Беллатрикс передернулась от омерзения, но вспомнила, что ей сообщили, будто бы Рабастан пострадал больше всех. Женщина немного успокоилась от этой мысли.
Лорд разобрался со всеми посетителями, раздав поручения всем, поговорив с каждым и призвал свою верную приспешницу к себе. Белла с готовностью, но природным изяществом подлетела к Хозяину, почти падая на колени, но он остановил ее и негромко, доверительно посоветовал поискать семью Уизли и побродить вокруг в поисках интересного. Ему были важны любые данные, любые пленники, которых она могла бы ему привести. Молодая женщина подчинилась беспрекословно, словно ожидала этого приказа весь день. Она покинула помещение и как только переступила порог логова, аппарировала почти в неизвестность. Ей было весьма смутно известно куда надо идти, где искать, но она полагалась на удачу и память. Беллатрикс припомнила все, что ей было сказано об этом месте, вся информация, которую она и коллеги нашли, поэтому и искать было не так сложно. Женщина оказалась посреди леса, бросая взгляд на мрачное полуразрушенное небольшое здание, окруженное странным рвом. Она не желала задерживаться, поэтому попросту направилась в одну из сторон. Лес там сгущался и Пожирательница подняла палочку, освещая путь и неторопливо идя вперед. Луч света скользнул меж деревьев и она шагнула следом.
- ...Лорд очень гостеприимный хозяин, но он не учел, что из-за открывшихся порталов некоторые его заклинания подействовали неправильно.
Она услышала вдалеке голос и сделала вдох. Ей повезло, наконец-то. Белла вспомнила совет мужа, что надо держать себя в руках. Одна из них уже прошла благодаря Лорду, но напоминала о собственной глупости и внезапной неожиданности со стороны ненавистного кузена. Женщина решила для себя, что третья их встреча окончится для него неминуемой смертью, как и полагается. Ей надоело терпеть унижения со стороны предателя крови, который совершенно не умел себя вести и слонялся вместе со своими грязными друзьями. Женщина остановилась, погасив кончик артефакта, чтобы не выдавать свое местоположение. Она осторожно дотронулась до мыслей обоих собеседников, узнавая, кем они были. Беглец оказался тем самым Джеймсом Сириусом Поттером, который посмел сбежать из плена Хозяина, а девушка - была Джиневрой Уизли, младшим ребенком этого рыжего мусора. Беллатрикс улыбнулась своим безумием. Мальчик прекрасно знал, что перед ним его будущая матушка, но не говорил ей. Лестрейндж перестала подглядывать, опасаясь, что ее заметят. Она не знала, на что были способны эти дети и не хотела себя обнаружить раньше времени.
Молодая женщина вскинула артефакт, направляя его в сторону жертв и пошевелила кончиком, заставляя растения немного ожить. Ей казалось забавным, что эти двое окажутся схвачены и у них будет много времени, чтобы поговорить. Если она оставит им языки. Лестрейндж была полностью уверена в своих силах, поэтому бесшумно двинулась вперед, скрытая от взора деревьями. Ей показалось скучным просто щекотать им нервы и она добавила нашествие насекомых, которые мгновенно активизировались, пытаясь забраться на парня и на девушку.
- Expelliarmus, - коротко произнесла Пожирательница и сразу направила палочку на рыжую девочку. - Stupefy.
Беллатрикс выставила защитный щит, отбрасывая ногой растение, которое чересчур разошлось.
- Мисс Уизли, мистер Поттер, - процедила Лестрейндж, безумно разглядывая своих жертв, приветствуя их и радуясь, что поблизости не будет никто, кто помешает им. Особенно - ее кузена. - Хозяин вас заждался.
[icon]https://i.imgur.com/hm0mSXG.png[/icon]
by RO
- Меня зовут Джинни. Я из... - Сарказм увенчивается ровным ничем, поскольку объяснить здраво, из какого она времени и из какого времени Джеймс, задание затруднительное. Просто... если Джеймс из будущего, то есть из будущего после 1998го, то она же из будущего после даты, которая сейчас. Так что, не сумев подобрать нужный панч, Уизли махнула на это рукой. - Очень приятно, Джеймс. - На том и порешали. В конце концов, на выяснение каких-то бесполезных ныне вещей у них не было времени. Действовать нужно уже сейчас, и мозг Джинни был занят просчетом всех возможных вариантов их дальнейших действий и решений.
Комментарий про сумочку против здравой логики выбивает у нее смех. Искренний, внезапный, быстрый хохот, с упавшим на лицо непослушным рыжим локоном. Драккл, а у этого парня, которого она чуть не оглушила заклятьем, хорошее чувство юмора. Украдкой оглядывает с ног до головы молодого человека, чьи черты и повадки кажутся ей очень близкими. Джинни давно уже привыкла не обращать внимание на совпадения, и просто принимать вызовы, которые подкидывает ей судьба. Ну, или скидывает в ее родной лес неподалеку от дома, чтобы спасти тушки друг друга. Ведь украсть любимую сумочку Темного Лорда - это как выкрасть поставку любимого индийского чая королевы. Опасно и дерзко, и нужно срочно эмигрировать или просить политическое убежище подальше от замка или лощины, где бы там не располагалась резиденция безносого демона.
Хотя, сейчас, наверное, весьма привлекательного мужчины...
Джинни на мгновение потупляет взгляд в пол, себе под ноги, находя изучение хрустящих веток куда более интересными, чем мечтательный взгляд Джеймса-из-будущего. То ли ей неловко от своих же собственных мыслей, то ли от взгляда, который она совершенно точно не может трактовать верно. Но в ее памяти, совсем на короткий миг, вместе с осознанием настоящего времени, в котором она заточена сейчас, вспыли воспоминания еще более раннего периода Темного Лорда. Джиневра не видела, каким он предстает здесь и сейчас, но знает, каким он будет через восемнадцать лет, и каким был в сорок четвертом, каким запомнился ей и как выискивала она смутно-похожие, но изуродованные черты при встрече с ним в свои шестнадцать лет... Все это не должно быть в ее голове. Совершенно точно не должно, она ведь разграничивает добро и зло, плохих и хороших, своих и чужих. Верно же? Джинни тихонько кашляет, символично приводя себя в норму, и как ни в чем не бывало, продолжает диалог.
Вернее, слушает Джеймса, который объясняет встречу с Гермионой, гостеприимство Лорда, заклинания, что-то там еще. Слишком много информации. Джинни ее удаляет тут же, превращая в очередные варианты спасения.
- Нет, в "Нору"... ни в коем случае нельзя. - Ответ на его предложение выходит даже слишком задумчивым. Джинни тревожно озирается по сторонам, испытывая физический дискомфорт от положения, в котором они оказались. А именно, в положении "мы нихрена не знаем, кто еще в этом лесу и что нам делать". А если за ними придут егери? Их тут не должно быть, но мало ли. Территория вокруг дома Уизли - прямая мишень для недругов. Джинни точно в этом уверена. Но дом охраняют колосники и кукуруза, а дальше, где они сейчас - густые леса. Возможно, в случае угрозы, это сыграет на руку.
Возможно, Джинни Уизли, ты просто параноик с нервными расстройствами. Надо бы попить настоечек из шкафа профессора Слагхорна, Рон говорил, что они убийственно-успокаивающие. Ха-ха.
Ногу неприятно щекотнуло осокой. Природа начала оживать, но Уизли была уверена, что дело не в погоде. Ветра не было. С чего бы листве шевелиться, а травам и растениям под ногами дрожать?
- Джим, - резко выдыхает Джинни, не стесняясь без разрешения перейти на сокращения. Назовет ее Джин - пускай. Нет времени на формальности, когда важна оперативность и быстрота реакции. - Что-то не то. - Она делает несколько нервозных шажков в сторону, не поднимая головы. Указывает взглядом и подбородком на природу. Ей почти нравится, что Джим понимает ее без лишних слов, когда она взвинчена и говорит о неприятностях. То, как он приготовил палочку, вселило уверенность. И совсем легкое чувство безопасности и защищенность, вкупе с благодарностью за понимание.
Затем пришли насекомые. И Джинни едва не взвизгивает от неприязни, когда отмахивается от них и подскакивает на месте. Сомнений не остается, они здесь не одни. Но отбиться заклинанием она не успевает по той причине, что не помнит ни одного против летающих тварей. Растерянность от неожиданности, с которой все произошло, заставило отвлечься лишь на секунду - на фатальную секунду, - чтобы потерять палочку в ожившей листве. Заклинание, брошенное знакомым визгливым голосом, обезоружило гриффиндорку так быстро и по-глупому просто... Джинни испугалась. Серьезно, она напугана до смерти тем, что кому-то удалось разоружить ее, вечно подозрительную и предусмотрительную, ведьму с боевыми навыками. Оставили без оружия, поразили внезапностью. Сердце, рухнувшее в пятки на долю секунды, оживает вновь и отныне не перестает биться чаще обыкновенного, и когда Джиневра слышит и видит Stupefy!, летящее прямо в нее, интуиция работает на нее. Исправно и автоматизированно, как и должно быть, как всегда было - Джинни падет на траву, и хотя не успевает проследить за направлением улетевшей палочки, которую будет крайне сложно найти в этой дремучей тьме и живых растениях, но рефлексы бойца и реакция льва защищают ее быстрее, чем мозг анализирует ситуацию. Она просто падает на траву, уворачиваясь от заклинания, и оно разбивается о какое-то дерево дальше, совершенно не задевая ее. Оставалось надеяться, что Беллатрикс - а сомнений в этом не оставалось, особенно когда Джинни рискнула поднять голову и посмотреть через высокую траву на атакующего - не заметила промаха и сочла, что с ног Джинни свалило ее заклинание.
Но женщина продолжает бить, и на этот раз у нее нет необходимости в заклинаниях - слова вышибают дух и здравомыслие сильнее заклятий. Мистер Поттер. Джеймс Поттер. Ошалелый взгляд на нового знакомого выражает ее недоумение и непонимание. Отец Гарри выглядит иначе, да и этот Джим сказал, что из будущего. Сын ли это Гарри Поттера? Если да, то от кого? Злобный прищур от собственных ревнивых мыслей сам собой преподносит решение. Девушка приподнимается на локтях, а взгляд пробегается по траве в поисках своей волшебной палочки. А голос, тем временем, поднимается до неприятно-высоких нот, с возмущением и недовольством восклицая:
- В смысле: МИСТЕР ПОТТЕР?!- Она бросает взгляд на Беллатрикс, в чьем стиле было мучить жертву и пытать своей бессмысленной тупой болтовней, вместо того, чтобы прикончить на месте или сразу потащить к хозяину. Если это сработает, то выиграет время на то, чтобы Джеймс атаковал. Или она атаковала. Но Джинни терять-то и нечего, она безоружна, Джеймс на прицеле, так что вариантов не остается кроме как привлечь внимание темноволосой ведьмы. Она любит поболтать и посеять смуту. Джинни тоже палец в рот не клади, но сейчас нужно сделать вид, словно новость о фамилии нового знакомого ее очень задела. Что Беллатрикс ее задела. Легкий перекат на бок. - И какая сучка залетела от МОЕГО Гарри?
Даже если это не сработает, попытаться стоило. Не сработает в смысле "я не поддамся на диалог с осквернительницей крови", а не в смысле "я просто отвлеку тебя самым глупым вопросом, свойственным Уизли, а мой друг Джимбо надает тебе по жопке".
[icon]http://funkyimg.com/i/2NvRw.png[/icon]
испей мою душу, покажи мне то, чего я никогда не должна была узнать
каждый раз, когда я смотрю в твои глаза // вижу свет в конце тоннеля,
[я начинаю желать смерти].
- Если ты из будущего, то я тоже из будущего, но не того, а другого... Очень приятно встретить человека в этом лесу. Обожаю рыжих, - ехидничает Поттер, чуть было не выдав тонкими, ничем не значащими намеками, правду о себе. Безусловно, Джим мечтал в один прекрасный момент влюбиться в рыжую оторву с беспокойными кудрями, какие были у его бабушки Лили, бабушки Молли и у матери. Но его сердце отнюдь принадлежало совершенно другой девушке с глазами изо льда и бешеной энергетикой. И раз уж Джеймс так подставился, что позволил своим сестрам проникнуть в неизвестное прошлое, то все, что ему сейчас оставалось - это молиться богам, в которых он до этого дня не верил, что Виктория не попала в этот чертов портал. Просто не должна была. Портал находился в министерстве, она - на занятиях у третьекурсников, и вряд ли бы забеспокоилась, если бы ее отчаянный ухажер куда-то исчез. Джеймс даже подумал, что она скорее всего обрадуется, если он пропадет. Тут, в прошлом. Умрет или останется жить? А здесь можно жить? Портал не "высосет" обратно? А как он будет уживаться в одном времени с собственным... Дедом? Ответы наши вопросы займут кучу времени! Возможно, Поттер даже смог бы порассуждать об этом вслух, пока бы шел с девочкой Джинни по направлению к "Норе", если бы она внезапно его не остановила.
- Нет, в "Нору"... Ни в коем случае нельзя, - задумчиво отвечает Уизли. Слишком задумчиво. Слишком тревожно.
- Почему нельзя? - спокойным тоном бросает парень, наблюдая за девушкой. Наконец, Джеймс замирает, отбрасывая свои мысли. В голову проникает звериный инстинкт - словно волна сносит дамбу, которая держала напор слишком долго. Парень посильнее перехватывает палочку, не позволяя льву одержать верх и вырваться на волю прям тут же. Ему еще нужна магия, а о какой магии пойдет речь, если посреди леса окажется ничего себе таких размеров кошка? Еще и палочку потеряет. Обостренный слух животного ловит малейшие колебание листьев и травы вокруг: словно природа всполошилась, ожила, задвигалась. Конечно. Задвигалась в направлении к ним, двум Поттерам, настоящему и будущей, и ей все равно, в какую лодыжку впиться, да каким суком обмотать ноги.
- Джим. Что-то не то.
- Я уже почти с этим разобрался, - почти веселым тоном отвечает Поттер, перехватывая палочку покрепче. За этой показной веселостью кроется тревога, и парень наконец смахивает этот чертов побег со своей ноги, произнося короткое заклинание, чем-то схожее с заклинанием против дьявольских силков. - Джинни! - бывший гриффиндорец разгоняет насекомых практически молниеносно, и уже в следующий момент может выглядеть в глазах матери героем, и тогда точно можно будет признаться в самом прямом родстве, но ничего сказать, никак предупредить Уизли не удается - хриплый голос заклинанием выбивает у девушки палочку из рук.
Злость проступает на лице анимага, он успевает выставить Protego против летящего в рыжую Stupefy, но Джинни бросается на землю как лучший боец передового аврорского отряда, и теперь она выглядит в глазах Джима героем и он почти готов умолять ее стать его матерью.
Будет готов, если они прямо вот тут не сдадутся Беллатрисе Лестрейндж.
Ныне в учебниках магии вторая магическая война с открытым приходом Волан-де-Морта к власти была расписана чуть ли не досконально, со всеми сносками и фотографиями, ну просто "Википедия" волшебного мира.
Эти волосы, эти безумные глаза, этот чуть хрипловатый голос - насколько Гарри ненавидел эту женщину, настолько же Джеймс поддерживал в этом своего отца, при этом не зная ее, но зная, что она сделала. Поттер бросился под корень дерева, припоминая вычурные заклинания из разных стран, в которых он побывал во время своего путешествия, но в голове почему-то настойчиво стояла картинка с рецептом лазаньи. Наверное, он слишком долго не ел.
- В СМЫСЛЕ МИСТЕР ПОТТЕР?! - высокий голос Джинни с неприятными нотками бьет по барабанным перепонкам: парень ненавидит такой голос своей матери, но именно сейчас готов встать и зааплодировать. - И какая сучка залетела от МОЕГО Гарри?
Похохотать можно позже, но, кажется, внимание Беллы это привлекло.
- Так, это... - Джим немного вылезает из-под корня, чтобы принять более устойчивое положение, при этом продолжая удерживать щит. - Мама, - Джим кивает на мисс Лестрейндж, и эта двойственность - вроде он обращается к Джинни, либо он говорит Джинни, что Белла и есть его мама - позволяет ему вспомнить нужные пассы руками.
- Мамочка Белла! Tarantallegra! Expelliarmus!
Отредактировано James S. Potter (2019-02-08 22:16:22)
Беллатрикс с презрением смотрела на эти лица, болезненно наслаждаясь тем, что творилось в этот момент в их головах. Дети сумела увернуться от ее заклинаний и даже устояли на ногах, но она прекрасно знала, что это ненадолго. Ей хотелось получить удовольствие даже от этого маленького выхода в свет, когда все кругом заняты более скучными делами. Белла была и рада отправиться в Мунго, чтобы составить компанию коллегам, но слишком большое количество грязнокровок вызывало у нее мигрень, а она не умела держать себя в руках и непременно убила бы пару полезных целителей, поэтому с радостью взялась за другое задание. Ей нравилось смотреть на юных жертв, которые до конца еще не понимали всего происходящего. Они могли верить, что знают все, строить свои маленькие и ничтожные планы, но Лестрейндж прекрасно знала, насколько все это нелепо и глупо. Им никогда не победить Темного Лорда и эта мысль согревала ей душу.
Беллатрикс склонила голову набок, изучая своих потенциальных пленников. Ей казалось забавным, что они все друг от друга что-то утаивали, в том числе и родственные связи, которыми обладали. Открытые порталы даже Пожирателям шанс не только сыграть свою партию иначе, но и внести разлад в мирные ряды противника. Никто не знал тех, кто пришел, чтобы все исправить, никто не был уверен в благих намерениях других, на этом и можно было сыграть вполне, главное, чтобы коллеги не действовали глупо. Они же могли.
- В смысле: МИСТЕР ПОТТЕР?! И какая сучка залетела от МОЕГО Гарри?
Лестрейндж с неопределенной улыбкой посмотрела на рыжую Уизли. Она точно не знала, каким по счету девочка была ребенком на этой жалкой ферме детопроизводства. Белла не завидовала, она терпеть не могла детей, но прекрасно помнила все скандалы и ссоры дома, касательно как раз таки этих самих выродков маленьких, которые вечно кричали и орали, требовали что-то.
Тем не менее, Беллатрикс все с же с легким оттенком зависти смотрела на всех тех чистокровных мамаш, которые с поразительной легкостью выталкивают из себя потомство, размножаясь с угрожающей скоростью. Уизли были на первом месте по производству наследников. Семья, которая считалась грязной потому, что смела якшаться с отребьем, могла породить много мальчиков, чтобы продолжить свой никчемный род. Непонятно только зачем это было надо, если рыжие были самыми бесполезными в числе Священных семей.
- Так, это... Мама. - Лестрейндж постаралась как можно более вежливо поднять бровь, чтобы презрение никуда не делось. - Мамочка Белла! Tarantallegra! Expelliarmus!
Молодая женщина выставила щит - небрежно, легко, словно это было что-то естественное и простое, не требующее концентрации и сил. Она знала свое дело, как знали и ее коллеги. Последователи добра могли сколько угодно уповать на своего якобы всесильного дедушку Альбуса, но это не делало его великим магом. Он был слишком слаб и ничтожен, чтобы пожертвовать своими воинами ради великого дела. Белла была готова умереть, если того желал Лорд, но не собирался глупо жертвовать собой без причины и приказа. Она была не из тех, кто бросается в омут с головой. При всем своем безумии, она прекрасно знала, как его использовать и что с этим всем делать. Она могла запросто вспыхнуть по-блэковски и разнести дом или даже поселение, при этом сохраняя лицо. Ее единственное раздражал дражайший кузен, но даже с ним она бы сражалась с опаской, подло, лишь бы победить. Ей нравилась мысль, что его можно подставить или убить в нечестном бою, поэтому и ждала того самого момента, когда ей удастся подобраться к нему как можно ближе.
- Наивные дети, - с отвращением сладко произнесла женщина, взмахом палочки отбрасывая обоих на землю и пошевелила артефактом снова, чтобы грязная земля, наполненная червями и прочей мерзостью опутала руки и ноги жертв. Ей было наплевать насколько успешно это у нее получилось, главное - насладиться реакцией. Она стояла над ними, гордая и аристократичная, знающая себе цену. Ее улыбка снова граничила с безумием и ей было в радость смотреть на перекошенные лица. - Вот эта сучка залетела от твоего дражайшего Гарри, - Белла указала палочкой на саму Джинни. - Чистокровная Уизли решила поглубже накопаться в отходы и отдалась жалкому полукровке, чья грязнрокровка-мать посмела пойти против Лорда! - последние слова Белла произнесла уже визгливо, не сдерживаясь. Она полоснула палочкой по воздуху, наотмашь ударяя Уизли. Женщина хотела схватить обоих жертв и познакомить их поближе с землей, но не стала марать руки. Ей хотелось большими буквами вырезать на их теле непростительные слова, приятные на слух. Грязнокровки. Магглолюбы.
Лестрейндж отступила и отошла на пару шагов назад, отворачиваясь. Она давала им фору, хотела порезвиться, сделать все по-своему. Хозяин не давал ей четких указаний, дражайший супруг и его чертов братец пропали и больше не объявлялись, а значит она могла делать все, что угодно, не слушая никого. Ей казалось, что она всесильна и в состоянии сделать все. Ей хотелось сломать своим жертвам ноги, чтобы они рыдали и ползали по земле, сломать им руки, чтобы они через боль пытались ухватиться за палочки. Она рассмеялась в голос, резко оборачиваясь. Ей нравилось, когда ее боялись и ненавидели. Любовь и прочие сопливые чувства для идиотов вроде ее кузена и сестрицы, а она хотела трепета и дрожи.
- Думаете, что Нора - безопасное место? - проворковала женщина, смотря на детей. - Уверены, что мои друзья сейчас не насилуют милую Молли и не потрошат ее выродков? - Беллатрикс снова рассмеялась холодным смехом, зло смотря на жертв и предвкушая расправу над ними.
[icon]https://i.imgur.com/hm0mSXG.png[/icon]
by RO
Это было наивно, отчасти глупо и по-детски, но это то, что пришло на ум в экстремальной ситуации, как казалось, было самым рациональным из возможных поступков. Выходить на поле безоружной - абсурд, не приходило и в голову; моментальное поражение, слишком большой урон. Так что, оставалось надеяться лишь на безрассудство Джеймса Поттера и то, как быстро он среагирует на бредовую идею отвлечь Беллатрису дешевыми разборками в стиле аргентинской мыльной оперы. Ну, и еще, Джинни совсем немного хотелось узнать, кто на самом деле был матерью Джеймса. И еще чуть более, чем немного, ей хотелось услышать свое имя. Что делать в этом случае, Джиневр не подозревала, но это точно дало бы уверенность, что она двигается в правильном направлении к своей единственной сердечной цели.
Но как можно думать об этом, когда на кону жизнь? Да и не одна. В заднице оказались оба подростка из разных временных линий. Но Джинни не собиралась сдаваться. О, нет. Это не по адресу. То, что внутри нее бушевал не страх и не паника, а самая настоящая злость, было заметно по легкой дрожи в теле, сжатых до белых костяшек кулаках и хладнокровной сосредоточенности на плане действий. За последние пару лет в Хогвартсе эта девочка научилась быть стратегом и хитрить один на один с Пожирателями смерти. Вообще-то, большинство гриффиндорцев девяносто восьмого это умели. Но только у Джинни, одной из немногих, был опыт участия в боевых действиях. Она все еще помнит кошмарное сражение в Отделе Тайн.
Она все еще помнит Отдел Тайн, со всеми поворотами и стендами, которые она успела заметить. Джинни никому не говорила об этом. Ведь это тайна, ха-ха. На самом деле, ориентация на местности и хорошая зрительная память стали одними из тех талантов, которые ей удалось развить в последние годы. Так что, испытывая в действительности смутные ощущения, колеблющиеся между страхом, злостью и пульсирующей в голове неустанной аналитикой, Уизли старалась довести игру до конца. Ей всего лишь нужно было добраться до волшебной палочки. Или отвлечь Беллатрису настолько, чтобы она потеряла из поля зрения Джеймса, который наверняка сумел бы одолеть ведьму. В конце концов, она же женщина.
И как бы Джинни ни была против гендерной дискриминации, физиологический фактор был слишком очевиден, и обе девушки уступили бы в схватке свое первенство мужчине. Проблема в другом: Джеймс наверняка был джентльменом. И, как оказывается, в этом заслуга родителей, и Джиневра выяснила с секунду назад, что матерью являлась она. Капля гордости во взгляде отправляется в адрес мальчика. Сердце пропускает удар вместе с последующим осознанием фатальной дизориентации в пространстве.
Ядовитые слова, мерзкие растения, заползающие под одежду и впивающиеся в ладони, наотмашь ударившее заклинание... О, женщины умели драться. В воспитании леди ничего не сказано о том, что им нельзя обижать тех, кто слабее, подразумевая, что они и без того слабые. Джинни хватается за щеку, но вместо того, чтобы всхлипнуть или брезгливо поморщиться, она выпускает короткий, безумный хохот, полный отчаяния и нервозности, и все это начинает раздражать ее больше, чем свое безвыходное положение. Ну, она крепкая, но не кремень.
А еще, у нее под рукой нет даже камня, который можно было бы запустить в кудрявую ведьму. У Джинни сдают нервы. Медленно, но верно, терпение подходит к концу, и Джинни действительно хохочет, а затем ухмыляется дерзко и грубовато, мол, давай, сучка, говори свои гадости, выпускай заклятия, плевать уже. Джинни Уизли и не такое проходила, так что доводить ее до состояния бешенства и потери контроля... ну, она бы не советовала. У дамочек в этом семействе чаша терпения имела свойство переполняться, а сила становиться разрушительной. Смертельной даже. Пара секунд форы, что дала детям Беллатрикс, отвернувшись, позволила Джинни отползти незаметнее в сторону, где, по памяти, должна валяться ее палочка. О, да. Милочка даже не представляет, на что способны Джинни и ее милая Молли.
- Уверена! - Подала голос девочка, обращая внимание Беллы на себя. Наблюдение нехитрое: пытать и разговаривать одновременно не очень удобно, следовательно, Лестрейдж даст фору, пока Джинни не выговорится: - Хочешь знать почему? - Уизли ядовито улыбнулась, не прерывая зрительный контакт со злодейкой, хотя и помнила, что так делать нельзя, если не хочешь спровоцировать психопата. Да плевать. Ей нечего терять.
- Потому что я бы сейчас испарилась, если бы что-то случилось с моей матерью. Моя судьба изменилась бы, а тебе бы оооочень повезло, Беллатрикс... - она снова захохотала, стерев с лица грязь тыльной стороной руки.
Провоцировать террористов - такая себе идея, но ничего лучше в голове Джинни не приходило. Может, она и вовсе не хотела ее отвлекать, а состояние отчаяния и человеческой усталости от всего этого дерьма были сильнее, чем даже приятное осознание будущего материнства и замужества, и все, чего хотелось - это хоть какого-то результата. Даже если эта красивая, но безумная, чокнутая женщина хочет убить ее, пусть уже сделает что-то, а перестанет выплевывать грязь изо рта. Хочет пытать девчонку? Вперед, трусливая гадюка. Джинни прислонилась к дереву, все еще делая вид, что ей некуда бежать и держа руки на виду. Ей и правда нечем было защищаться. Но если для того, чтобы найти свою палочку, нужно повозиться в грязи... Ну, а что поделать. Но главное-то не это.
Джинни затравленно прижалась к дереву, злобно взглянула на Беллу и выплюнула:
- Потому что "милая Молли" убила тебя в девяносто восьмом, когда ты сражалась со мной! - Брови прыгнули вверх, изображая на лице триумф и едкое выражение, полное сарказма, и этого мгновения для рефлекса Джинни достаточно, чтобы вынуть увязшую во мху руку со своей палочкой и, направив ее через длинную ожившую осоку, так удачно скрывающую конец палочки, выстрелить в стоящее максимально близко к Лестрейдж дерево: - Вспыхни! - Оно должно дезориентировать, сбить прицел слезоточивым газом от огня, напугать, в конце концов, но главное, что поняла Уизли за эти три года бессмысленных схваток с Беллатрисой - атаковать прицельно практически невозможно. Эта женщина слишком внимательна и профессиональна, чтобы отразить любое летящее в нее заклятие. Так что, Уизли направляет палочку в другую сторону, без промедления:
- Bombarda! - Еще одно взрывает соседнее дерево, а Джинни поднимается с колен и бежит в сторону. Если нужно спалить лес, чтобы их заметили орденовцы, или чтобы хоть как-то спастись и раствориться на известной ей местности - Джинни сделает это, не задумываясь. К дракклу природу. Кого-то сегодня явно тянет на экологию со всеми этими живыми мерзкими травами. Джинни поджигает куст.
Ее немного трясет, пока она перебегает в новое видимое убежище, в то самое дерево с ее резинкой для волос, за массивный дуб, скрывающий ее худое тело. Она слышит Джеймса, и последнее, что она успевает бросить до того, как он допустит любую возможную ошибку, это:
- Джеймс, не атакуй ее! Растворяйся! - и все же не сдерживает визг, когда рядом проносится какое-то заклинание. Она с опаской выглядывает за дерево, и все это действо становится похоже на какой-то театр или мышиные бега, а Джеймс, вероятно, пытается в дуэль? Или она предупредила слишком поздно. Джинни знает, что ему никак нельзя попадать в плен еще раз. Он знает слишком много, что понадобится Ордену. И его отцу.
Джинни - бесполезная цель во всем этом... времени. Она всегда как лишний балласт в сражении, попадающий в эпицентр событий только потому, что медом намазано. Уизли пытается судорожно вспомнить заклятия, которым училась вместе с Гарри и Гермионой, вернее, под их руководством... и вспоминает слова Грейнджер: - Резкий взмах и направить на цель.
Резкий взмах и направить на Джеймса Поттера. Дезилюминационное заклятие, отработанное не так профессионально и не так часто, как было бы нужно для текущего положения, сработало бы не в полную силу или, вернее, не на долгое время. Однако, успешно. Хоть на пару мгновений, но у нее получается сделать своего сына хамелеоном, растворяющимся в текстурах леса и кое-как скрываемого дымом.
Потому что Джеймс Поттер важнее всего.
Потому что, черт возьми, она сама не знает почему, но сердце диктует ей спасти едва знакомого, но уже познавшегося в беде, Джеймса Поттера.
- Беги, Поттер! Слушайся маму! - Она выходит из-за дерева и направляет палочку на Беллатрикс:
- Эверте Статум!
[icon]http://funkyimg.com/i/2NvRw.png[/icon]
Отредактировано Ginevra Weasley (2019-02-07 00:07:19)
испей мою душу, покажи мне то, чего я никогда не должна была узнать
каждый раз, когда я смотрю в твои глаза // вижу свет в конце тоннеля,
[я начинаю желать смерти].
Как бы Поттер не пытался строить из себя героя – в этом лесу, в этот час и перед этими женщинами у него ничего не получалось. Он не убивал и не пытал людей пачками, как это делала Белла. Он не бросался в омут с головой, как делали это его родители. Как делала это его мать.
Маленький Джим обожал эту сказку перед сном и постоянно просил мать рассказывать ее снова и снова: сказку о том, как шестеро друзей попали в заколдованный замок, чтобы спасти короля. Для этого им пришлось добираться туда на летающих лошадях, попасть в подземелье и сразиться с разбойниками. Королю пришлось умереть – это участь любого короля, любящего свой народ. Конечно, друзья победили разбойников – потому что, ну, добро всегда побеждает зло. Даже если добро с кулаками. С возрастом сказка превращалась в историю о том, как мама, папа, крестный и крестная, дядя Невилл и тетя Полумна, очертя голову, обманули заместителя директора, отдав ее кентаврам, угнали фестралов и взломали Министерство Магии. Нормальному человеку и в голову такое не взбредет – ведь как подростки могут попасть в наверняка охраняемое Министерство?! Теперь Джим мечтал попробовать просто попасть в святая святых магической Британии ночью и хотя бы просто пошароебиться по коридорам.
Весь максимум, которым владел старший сын Поттеров – это умения, полученные в Дуэльном клубе с первого по седьмой курс. А, еще знания, вдолбленные лучшим другом и наставником Регулусом Блэком, который обожал разбираться в схемах хитровыдуманных Чар и Рун. Поттер, которому было как бы нечего делать в свободные от тренировок вечера, а все красивые девчонки были заняты кем-нибудь другим, поэтому он вечно лез под руку молодому стажёру, а затем и преподавателю. Джеймс не мог похвастаться, что боролся с сиренами или одолел вампира во время своих странствий. Даже отразить нашествие пикси – это совсем не то же самое, чтобы выйти один на один с Беллатрисой Лестрейндж, которая, по уверению отца, убила Блэка.
Беллатрикс так лениво выставляет щит, прикрываясь от заклинаний, словно они капли грязи из-под колес машин, а она просто не хочет замарать новые замшевые туфельки. Джеймс следит за тем, как его мать ползет по земле, зарываясь пальцами в грязь в тщетных попытках найти палочку, но продолжает держать щит. Держать щит сейчас – лучшая идея, чем сбросить его со счетов и попробовать приманить палочку матери, которая может и не поддаться магии, пронзившей несколько десятилетий.
- Уверены, что мои друзья сейчас не насилуют милую Молли и не потрошат ее выродков?
Наконец, Джинни где-то вне зоны видимости Беллы, потому что внутренности Джеймса просто горят от ненависти.
- Депульсо! – заклинание, как и ожидалось, разбивается о щит, но все-таки оно сильнее, чем предыдущие, потому что Белла отступает назад, чтобы удержать равновесие. Какой-то частью своего мозга Джим понимает, что в ближайшие дни не сможет даже наколдовать себе стакан воды, а сейчас сильного выброса магии ждать и вовсе не стоит. Он замерз, устал и хочет есть, и если в полевых условиях охоты за приключениями эти факторы не играли никакой роли, то сейчас сын Поттеров, взращенный в любви и внимании просто начал сдавать позиции. Но Джинни все еще была без палочки и вероятность того, что он вообще не сможет появиться на свет, присутствовала.
- Мисс Лестрейндж, я бы хотел познакомить вас с флоббер-червями, - бывший гриффиндорец вполовину вышел из-за дерева, сдерживая чары протего, - уверен, вы бы нашли много общего! Депульсо! Однако, моя бабуля сделала это за меня! Инкарцеро! Депульсо! Депульсо! – парень уже просто швырял заклинаниями, надеясь если не попасть в ведьму, то ослепить ее вспышками. Дерево рядом с пожирательницей взрывается, и Поттер чувствует толику облегчения. Он бросает быстрый взгляд на Джинни и не узнает в ней ту женщину, которая вырастила его. Когда-то он просматривал записи квиддичных матчей команд, за которых играла миссис Поттер – а на метле она превращалась просто в амазонку, которая за квоффл готова была разорвать глотку. Но одно дело поймать квоффл, а другое – спасти жизнь. И, видимо, не свою.
- Джеймс, не атакуй ее! Растворяйся! – сквозь шум в ушах слышит Джим ее голос, но он всё ещё слишком занят, атакуя Беллу различного цвета заклинаниями. Трава под ногами выжжена, а листва опала с деревьев пеплом, так и не повидав последних лучей солнца.
Поттер понимал, что попасть повторно в плен – идея из наихреновейших, но сдаться кудрявой ведьме, отдать ей на растерзание мать… Джимбо заваливается на землю, прикрывая голову руками от несущего неприятности заклинания Беллатрикс.
Руки становятся прозрачными.
- Беги, Поттер! Слушайся маму! Эверте статум!
Джиневра Уизли будущая Поттер занимает место Джеймса, принимая огонь Лестрейндж на себя. Поттеру не нужно повторять дважды. Ему нужна Гермиона, отец и отряд авроров.
Джим резко встает, отмечая, что в ладонь впилась колючка барбариса, отдаленно похожая на маленький меч. Немного его крови, короткое «Карпе Ретрактум» и воткнуть ее в толстовку матери, пробегая мимо, надеясь, что она решит не раздеваться прямо посреди леса в такую холодную ночь. Небольшая, но надежда на то, чтобы ее найти.
Схватив с земли сумку Гермионы, которая теперь больше напоминала просто кусок грязи, Поттер трансгресировал на бегу.
Женщина небрежно отражала все атаки, чувствуя свое превосходство над этими детьми. Она не знала, сколько им было лет, были ли у них ранние дети или домашние питомцы в виде половинок, но для нее все эти маленькие выродки были детьми, неспособными противостоять ей. Лестрейндж знала свою силу, которая была не только в магии, но и безумии. Она немного жалела, что была сейчас одна и ее дражайший супруг не видел, с какой легкостью она справлялась с проблемами, тогда как уверял ее, что она не способна ни на что.
- Потому что я бы сейчас испарилась, если бы что-то случилось с моей матерью. Моя судьба изменилась бы, а тебе бы оооочень повезло, Беллатрикс...
Молодая женщина даже бровью не повела в ответ на это глупое заявление. В ее обязанности не входило просвещать недалеких и глупых девиц, которые не понимали разницу между порталом и маховиком. Она не собиралась говорить и того, что сама буквально недавно об этом узнала, но разве это было важно? Белла воздержанно изогнула края губ, чтобы дать понять, что услышала, но не заинтересовалась.
- Потому что "милая Молли" убила тебя в девяносто восьмом, когда ты сражалась со мной!
Беллатрикс напряглась внутренне, капризно не желая признавать такого оскорбительного факта. Ей всегда казалось, что умирать надо с достоинством, но как можно попозже, не сейчас, не через двадцать лет, а потом. Она нередко думала, что на склоне лет сумеет сварить зелье, которое даст еще немного времени, а потом тихо, достойно заберет с собой на тот свет. Она считала глупым желание умереть в бою, это всегда означало раннюю смерть. Молодая женщина понимала, что люди, которые так говорят, хотят поскорее покинуть этот мир, ведь под весом лет ты уже не сможешь прыгать с места на место, уворачиваясь от заклинаний и под конец героически закрывая собой кого-то или пропуская момент и получая смерть в лоб.
Белла сжала губы от мысли, что ее убила Молли Уизли. Та самая Молли, которая сбежала из дома, чтобы выйти замуж, а потом создала семью, которая наплевала на чистокровность и на все правила, и покрывала мерзких грязнокровок. Лестрейндж не понимала, как можно было смешать с грязью свое происхождение, предать семью. Белла знала, что Молли приходится ей дальней родственницей, ведь все чистокровные семьи были связаны, но такое родство никак не радовало молодую женщину, которая готова была убить собственного ребенка, родись тот с мыслью жениться на предателе или грязнокровке. Белла мысленно усмехнулась, радуясь тому, что детей у нее нет. Она, как истинная дочь своих родителей, конечно же хотела порадовать обе семьи - и свою, и мужа, - и родить кого-нибудь, желательно сына, но к счастью этого пока не произошло.
- Мисс Лестрейндж, я бы хотел познакомить вас с флоббер-червями, - произнес мальчишка, появляясь из своего укрытия. Он говорил еще что-то, примешивая в это и заклинания, но Беллатрикс виртуозно отбивала их, не атакуя в ответ. Она тщательно следила за тем, чтобы вовремя заметить ослабление со стороны Поттера и атаковать его. Ей не нравилось, что кто-то посмел сбежать. Она знала, что помимо Джеймса из плена смогла выбраться и некая Гермиона Грейнджер, но ее взяли в оборот Розье и Эйвери, эта сладкая парочка садистов. Беллатрикс и сама любила применить пыточные заклинания, что и делала в ответ, пытаясь попасть в детей. Девочка рванула в сторону, мальчик пошевелился. Беллатрикс решила устроить небольшой пожар за их спинами, но Уизли опередила ее, заставляя дерево рядом вспыхнуть, а второе затрещать от взрыва.
Дестрейндж была не очень довольна такими раскладом, а призыв Уизли Поттеру бежать, ее не обрадовал. Она не хотела упустить никого, но понимала, что возможно мальчишка из будущего менее ценный и интересный экспонат. Лорду нужен кто-то, кто сумеет рассказать ему все о главных противниках, о той войне, о его собственной гибели. Белле не нравилась мысль, что Повелителя кто-то смог одолеть. Они наверняка действовали нечестно и подло, применили какую-то магию, сделали все в своем грязном стиле. Она хотела собственноручно пытать Уизли, чтобы выдавить из нее все соки, добиться максимальной информации, а затем бросить ее тело на порог Норы, чтобы милая Молли увидела, что эта война делает с ее детьми. Она может одумается и перестанет рожать маленьких предателей без остановки.
- Беги, Поттер! Слушайся маму! Эверте Статум!
Беллатрикс разозлилась, что какая-то девчонка решила все за всех. Она выставила щит, чтобы избежать заклинания и направила свой артефакт на Уизли. Ей понравилась идея с отвлечением внимания и она отвела свою палочку чуть в сторону, заставляя землю комьями разорваться сбоку от Джиневры.
- Какая заботливая мамочка, - Белла изобразила безумную улыбку, слыша хлопок аппарации. Ей не понравилось, что мальчишка сбежал, но он вряд ли мог быть ценным свидетелем. Она прикусила язык, понимая, насколько это неразумная мысль. Ей могло казаться все, что угодно, но Лорд мог решить иначе и потребовать к себе именно Поттера. Она знала, что один мальчишка уже в плену, ждет аудиенции с Хозяином, но еще не знает об этом. Белла улыбнулась, предвкушая веселье. Она любила, нет, обожала наблюдать за Томом в деле, когда он начинал допрашивать, пытать и очаровывать. Его методы были безграничными и молодая женщина мечтала отбросить вспыльчивость и безумие, чтобы так же легко уметь управлять людьми. Лорд гипнотизировал своим умением излагать мысль, вовлекать и заинтересовывать. - Может ты хочешь спасти и второго сыночка? - Беллатрикс не знала, сколько и что знала Уизли, но раз она спасла одного своего будущего сына, то наверняка не стала бы отказываться от встречи со вторым. - Тебе не сказали? Твой старший бросил младшего гнить в нашей камере. Такая досада, правда? - Ей было противно думать, что будущее обречено, что там живут такие выродки, как дети Поттера и Уизли, а вместе с ними и другие.
Беллатрикс скользнула за дерево, уворачиваясь от заклинания и резко аппарировала за спину противника.
- Crucio! - взвизгнула она, желая причинить врагу больше боли. - Diffindo! Baubillius!
Ей было наплевать, какое из них попадет в цель, но главное было заставить Уизли выдохнуться, потерять силы и стать слабее, чтобы она не сопротивлялась и ее можно было спокойно забрать в логово. Оно было хорошо и надежно защищено самыми сильными темными заклинаниями, которые Лорд сумел разузнать в своих путешествиях. Она не знала всего, но подозревала, что никто не в состоянии обнаружить это место, иначе шпионы и горячие головы давно бы доложили и привели бы врага на порог. Она улыбнулась, резко окружая их огненным кольцом, которое начала сужаться, чтобы никто не мог покинуть это место.
- Маленькая гадина. Почему вы, Уизли, вечно стремитесь слиться с грязью? - взвизгнула Лестрейндж снова, закипая от недовольства. - Позорите чистокровность! Позорите своих родственников, - она хотела и добавила мелкие заклинания, которые вполне могли попасть в цель, но она не видела, куда метила. - Тебя пора перевоспитать! Stupefy! Crucio!
[icon]https://i.imgur.com/hm0mSXG.png[/icon]
by RO
Медленно впадать в отчаяние, понимая, что спасения нет и единственно верный вариант закончить бой - это сдаться, - худшая из мыслей за сегодня и за последнее время. Кроме момента, когда Джинни увидела Гарри мертвым, на долю секунды и впрямь поверившей, что он лежит бездыханным телом на руках большого и чувствительного Хагрида. Более обидно ей не было даже после первой своей средней оценки в Зельеварении, полученной незаслуженно. Других моментов несправедливости Вселенной она попросту не знала, потому что не привыкла сдаваться и не привыкла опускать руки, впадая в состояние онемения и хандры.
Нет, грустить и предаваться унынию было совсем не в ее стиле. Эта девочка всегда знала, чего хочет и как этого достичь. Эта девочка всегда отдавала себе отчет по ситуации и путей решения. У этой девочки всегда был план действий, а ежели нет - она продумывала его на ходу. И то, что сейчас по ее расчетам, самым верным решением было сдаться, не вызывало положительного отклика, но казалось правильным. В конце концов, королева на шахматной доске защищает короля, и иногда, воспользовавшись недальновидностью соперника, ею можно пожертвовать... И хотя у одних по-прежнему остаётся позиционный перевес, но прежний план их игры оказывается разрушен. - «Ласкеровская компенсация», не так ли, Ронни?
Джимми спасается, Джинни остается на растерзание. Она бросает в последний раз взгляд в пустоту с едва заметной дымкой-очертанием мужского силуэта, и во взгляде жалкая попытка подавить страх вкупе с гордостью за Джеймса и кричащую тишиной просьбу найти ее, спасти, обязательно вернуться. Безумству храбрых нет предела. - Я знаю, ты сможешь. Хоть и знакомы мы без малого пятнадцать минут, но я чувствую в тебе родную душу. Беги - и затем спаси меня!
Времени на размышления больше нет - резкий поворот со взмахом волшебной палочки, отражающий летящую к Джиневре бело-желтую молнию. Сколько можно этого Protego, от которого срывается голос, и сквозь приоткрытые губы забирается в горло едкий дым, сажая связки? Не лес, а мир вокруг Джинни в огне. Пылает, доводит до удушья, выжигает сердце раз за разом, с каждой неудачной попыткой (да, Джинни, сколько ты пыталась, сколько он разбивал тебе сердце? Не счесть, только и делай, что пальцы загибай, перечисляя; а тут - вот тебе на, - внезапное материнство). Весь мир давно горит вокруг нее, а никто не видит. Никто не слышит, как сквозь этот бесконечный пожар, маленькая девочка просит об обыкновенном покое героини. Матери-героини, huh?
И что же будет, если она умрет в руках Беллатрисы?
Что будет со всеми ними, если Джинни Уизли - и, видимо, Поттер - умрет, или, чего хуже, навсегда останется в этом времени, как некогда ее труп обещали оставить навечно в Тайной комнате?
Эта новая Вселенная или перемена в ходе времени, поди разбери; но мадам Лестрейндж хоть и безумная, но не глупая, и не станет так рисковать. Особенно, когда в логове Темного Лорда второй ребенок от брака Уизли-Поттер, особенно теперь, когда ей известно куда больше о случившемся в девяносто восьмом, в частности с ней, непобедимой и ужасной Беллатрикс, из уст рыжей девчонки. И кто за язык тянул? Ты, Джинни, ведь никогда лишнего не болтала. А здесь - такая дешевая провокация матерью, и язык развязывается, норовя ужалить посильнее.
Заклятие остолбенения ударилось оземь рядом с нею; секундное спасение перед. Но круциатус... всегда бьет в цель, без вспышек и прямых лучей, страшнейшая ментальная атака. И Белла, как никто другой, в совершенстве овладела этим заклинанием, она была асом, она получала удовольствие от пыток, и все ровесники Джинни знали об этом. Знали, какой силы достигает магия безумной ведьмы в заклинании боли и мучений. Крик, не визгливый и не звонкий, разлетелся по поляне, окруженной огнем. Джинни кричала, хваталась руками за живот и голову, испытывая боль, но продолжая убеждать себя, что это иллюзия, и это не доставит реальных ран. Да, конечно, это больно. Ужасно и нестерпимо. Почти как полмесяца назад, как месяц назад, и два, и... Кэрроу были жестоки и глупы, а физическая боль имела свойство вызывать привыкание.
Джинни роняет палочку обессиленными руками. Ее мутит, очень сильно, но слова Беллатрикс визгливым голосом отчетливо долетают до ушей девчонки.
Джинни роняет слезу, ощущая под руками и в волосах всю грязь и пыль осеннего леса, ломоту в костях и продолжение тирады где-то над собой. Чистокровная родственница в каком-то колене проявляет безусловную доминацию с отборными оскорблениями. Кого и нужно перевоспитать, думает Джинни, так это эту подлую, бесчестную стерву, насмехающуюся на совсем юной недо-выпускницей, безоружной и слабой. Ее воспитание - отвратительно. Мыло в рот, да розгами по спине - таких ведьм только так от бесов и изгоняли в средневековье, перевоспитывали. Джиневре уже не больно, а, может, ее больше не пытают. К черту все. Она переворачивается на бок, почти на живот, прячет под кофту волшебную палочку, а затем поднимает руки, сигналя о поражении.
- О-о-о, Это будет самой большой твоей ошибкой, Беллатрикс... И всей вашей шайки. - Думала рыжая ведьма, ухмыльнувшись слабо куда-то себе под нос, скрыв мимику густыми волосами. Ни злобы, ни апатии, ни унижения. Сардоническая истерия - уже ближе. Что за мысли? Что за злорадствие такое?
Ведь, отправляя мышку в логово страшного змея, пожирательнице смерти бы лучше знать о том, что ее любимый дьявол давным-давно для Джинни стал Мефистофелем.
испей мою душу, покажи мне то, чего я никогда не должна была узнать
каждый раз, когда я смотрю в твои глаза // вижу свет в конце тоннеля,
[я начинаю желать смерти].
Беллатрикс замерла, смакуя мгновение, наслаждаясь зрелищем, которое предстало перед ней. Рыжая девочка корчилась от боли, извивалась - что могло быть прекраснее этого? Белла всегда славилась своим умением пытать, изводить людей, причинять невероятную боль, пробираться в самые потаенные места сознания. Она не знала пощады, любила, когда ее жертвы кричали - чем громче, тем лучше. Молодая женщина часто не контролировала себя, могла позволить себе лишнее, что было не плохо, если не касалось конкретного задания. Но сегодня она должна была держать себя в руках. Лорд ждет от нее положительного результата, успеха и хорошего поведения. Она не должна разочаровывать его снова.
Маленькая мисс Уизли хоть и прибыла из другого времени, но была более ценной, чем могла представить. Она была не только источником информации, которая могла оказаться очень полезной, но и дочерью Артура и Молли. Беллатрикс прекрасно понимала, что ранимые сторонники добра обязательно проникнуться любовью к взрослым детям, неважно родили они их недавно или только планировали. Лестрейндж была не сильно в подсчете детей Уизли, но насколько помнила, эта девочка родилась только-только практически, а значит любовь родителей к ней будет в десять раз сильнее. Она была не только дочерью, но и матерью нескольких Поттеров в будущем, что уже делало ее хорошей мишенью и Лестрейндж не собиралась упускать такую добычу из рук.
- Crucio! - Молодая женщина с наслаждением повела артефактом в сторону, добавляя еще немного боли. Ей казалось забавным пытать беззащитных и слабых, это была такая откровенная насмешка. Беллатрикс мало кого уважала или ценила, считая себя по праву выше большинства. Она была чистокровной леди, дочерью рода Блэк, супругой Лестрейнджа, а все это давало ей преимущество перед другими чистокровными. Девушка искренне верила, что Блэк - древняя и самая чистокровная семья, и была права. Она видела, что практически все другие семьи мечтали породниться с ее родом, мечтали прикоснуться к этой священной древности, чтобы стать частью настоящей чистоты. Она снисходительно слушала похвалы и комплименты, принимала лесть и смеялась над ничтожными простаками. Белла любила унижать. Магглы были для нее пушечным мясом, но вот волшебники, полукровки или даже чистокровные, неспособные постоять за себя, отразить удар или атаковать вовремя были для нее мусором под ногами. Она не считала их достойными противниками и людьми вообще. Она смотрела на Уизли с презрением, не понимая, как эта чистокровная семья докатилась до такого. Она знала, кем был Артур, кем была Молли, кем были их родители и помнила, что она в родстве с этой семьей, но разве эти ничтожества имеют право называться ее родственниками?
Беллатрикс презрительно изогнула губы. Она знала, что только три человека в ее семье с радостью признавали Уизли: Альфард, Андромеда и Сириус. Эта троица предателей крови любила магглов, грязнокровок, себе подобных предателей и осквернителей чистоты. Они бы с радостью сейчас примчались на помощь девчонке, но дядя Альфард был мертв, сестрица вряд ли стала бы лезть на рожон, чтобы ее мерзкая дочь-выродок не пострадала, а Сириус наверняка спасает кого-то еще, а разорваться не может. Белла бы с радостью помогла ему в этом. В смысле - разорваться. Она бросила взгляд в сторону, где угадывалась Нора и с наигранным сочувствием посмотрела на девочку, изящно опускаясь на корточки и кончиком артефакта приподнимая лицо мисс Уизли за подбородок.
- Ты очень храбрая, девочка, - Беллатрикс не произносит имя, словно боится замараться о него, - но эта храбрость ничем тебе не поможет. - Лестрейндж улыбается с нотками безумия в уголках губ и ей нравится смотреть в эти бесстрашные глаза. Она не знает, что сделала с ней самой жизнь в будущем, но знает, что успела убить достаточно хороших людей. Хороших для Ордена.
Молодая женщина проводит артефактом по шее Джиневры, беззвучно произнося заклинания и прочно связывая ее руки вместе. Ей неважно, больно той или нет. Если больно - хорошо. Она посмотрела в лицо Уизли и оттолкнула девочку на землю, медленно выпрямляясь.
- Думаешь, что раз ты пришла из будущего, где Хозяин проиграл, то так оно будет и в этот раз? - вкрадчиво спросила Лестрейндж. Она сомневалась, стоило ли разговаривать с девочкой, но желание надавить побольнее было гораздо сильнее здравого смысла. Уизли была в ее руках, беспомощная, связанная и уже обреченная на смерть, только она об этом еще не знала. - Лорд гораздо сильнее сейчас, когда все знает. А ты поможешь ему узнать еще больше, - Беллатрикс ядовито улыбнулась, палочкой отбрасывая рыжую прядь назад. Она давала понять, что Хозяин сможет все, что ему нет равных и ей было наплевать, какие планы были у самой Джиневры.
Лестрейндж вдохнула лесного воздуха, довольная собой, что сумела добиться хорошего результата очень быстро. Она вспомнила про свои неудачи и лишь небрежно повела плечом, словно сбрасывая с себя это. Она выше и лучше, а парочка плохих моментов можно списать на плохую ночь и полное отсутствие удовлетворения. Она бросила мысленный камень в огород супруга и подхватила жертву, ставя ее на ноги. Она бы с радостью наведалась и в Нору, помахала бы перед Молли ее взрослой дочуркой, но времени на это не было и Хозяин вряд ли одобрил бы подобное, поэтому она грубо схватила девчонку за локоть, прижимая к себе и аппарировала поближе к логову, уже на месте легким заклинанием завязывая девочке глаза. Если вдруг она вздумает сбежать и у нее это каким-то образом получится, то она не должна знать, что поблизости и как добраться до места.
- Жаль, что ты не успела попрощаться со своими друзьями, - прошептала Лестрейндж, хотя никакого сожаления не испытывала, как и жалости и сочувствия. Она потянула девушку за собой, уверенным шагом направляясь к нужному зданию и гордясь тем, что у нее все получилось.
[icon]https://i.imgur.com/hm0mSXG.png[/icon]
by RO
Вы здесь » | Three Generations: I would rather die | » Маховик времени » Humble your fate © [1981, November]
